|
С днём рождения
(Happy birthday)
С днём рождения,
Если ты один, это не значит, что нельзя танцевать,
Пить шампанское за своё здоровье,
Озарить всё и повторить жизнь; жизнь прекрасна.
С днём рождения,
Мой торт красив, немного меньше в этом году,
В нём больше свечей, и я собираюсь поужинать при свечах
В приличном обществе: диктор в этот вечер великолепна.
В прошлом году мы были с тобой вдвоём,
В этом году тебя недостаёт в моём торжестве,
И я танцую без партнёра
Нескончаемый балет.
С днём рождения,
Если ты один, это не значит, что нельзя говорить
О хорошей погоде, снеге и днях рождения,
Которые удалены от ближайших, на которых тебе будет нечего, нечего делать.
С днём рождения,
Я подарил себе блузку, которую ты не любила,
И красивую записную книжку для всех своих любовных свиданий,
С тобой ― почему нет ― если однажды ты возвратишься.
В прошлом году мы были с тобой вдвоём,
В этом году тебя недостаёт в моём торжестве,
И я танцую без партнёра
Нескончаемый балет...
Поклонница
(La fan)
В то время как певец пел свои дешёвые песни под скрипку,
Девушка, оставленная, слушала за кулисами, восхищаясь.
Но как ему удавалось, не будучи с нею знакомым, знать её жизнь наизусть?
Он что, склонялся ночью к её окну, как зритель?
В то время как певец танцевал свои четыре шага насмешки,
Девушка за кулисами думала, что её утомили его песни.
О, если бы ты знал, сколько настоящих печалей
Будоражат искусственные небеса твоих припевов!
Потом после последнего вызова он пошёл переодеваться,
Говорить, что он был там, с ней, за запертой дверью;
Он знал только, что в мрачные часы именно она держала его руку,
Предостерегала его от глупостей, говоря: «Всё будет хорошо завтра».
В то время как певец неожиданно возвращался,
Девушка за кулисами мечтала, что она увидела именно его.
О, если бы ты знал, сколько настоящих печалей
Будоражат искусственные небеса твоих припевов...
Жизнь поёт, жизнь плачет
(La vie se chante, la vie se pleure)
Жизнь поёт, жизнь плачет,
Она изменчива, как оттенки,
Жизнь зажигается, жизнь гаснет,
И ― забудем прошлое, ничто ничему не соответствует.
Ребенок семидесяти лет
Прожил свою жизнь, ничего не поняв,
Индеец возле озера Мичиган
В цивильном костюме заказывает виски,
Одна девушка оторвалась от Земли,
Потухший вулкан только что проснулся,
Где-то одинокий моряк
Принялся петь:
Ла-ла-ла-ла-ла...
Жизнь поёт, жизнь плачет,
Она изменчива, как оттенки,
Жизнь зажигается, жизнь гаснет,
И ― забудем прошлое, ничто ничему не соответствует.
В тысяча девятьсот девяносто девятом ―
Калифорния становится океаном,
В Африке в новой стране
Певец из Европы становится президентом,
Девушка полетела на Венеру,
Новый Лазарь воскрешён,
Где-то одним моряком больше
Принялось петь:
Ла-ла-ла-ла-ла..,
Принялось петь.
Жизнь поёт, жизнь плачет,
Она изменчива, как оттенки,
Жизнь зажигается, жизнь гаснет,
И ― забудем прошлое, ничто ничему не соответствует.
Жизнь поёт, жизнь плачет,
Она изменчива, как оттенки...
Уехать в удовольствие
(Pour le plaisir de partir)
Всегда одно и то же идиотское небо
Сквозь те же стёкла. ―
«Надо вдохнуть свежего воздуха», ―
Часто говорила девушка.
Долго она мечтала об этом,
Долго её сумка была готова.
Она хотела повзрослеть,
Ей нужно было уехать.
Как другие переряжаются,
Она хотела увидеть, похожа ли Венеция
На свои песни,
Плачет ли Лондон под своими мостами,
Хотела увидеть время вишен,
Которые когда-либо смогли собрать,
И уехать в удовольствие, уехать.
Однажды она ото всего избавилась:
От своего мотоцикла, платьев и ключей,
Ставни остались закрытыми
В пустой комнате,
И, говорят, в стране
Мальчика, за которым она последовала,
Никто не хотел верить,
Что ей просто надоело.
Как другие переряжаются,
Она хотела увидеть, похожа ли Венеция
На свои песни,
Плачет ли Лондон под своими мостами,
Хотела увидеть время вишен,
Которые когда-либо смогли собрать,
И уехать в удовольствие, уехать.
Нет карты, чтобы отыскать
Дороги свободы,
Узнать, где она оказалась:
В каком нелепом городе,
Под криками какой революции,
В какой религиозной войне;
Или на острове Океании,
У насыпей рая.
Как другие переряжаются,
Она хотела увидеть, похожа ли Венеция
На свои песни,
Плачет ли Лондон под своими мостами,
Хотела увидеть время вишен,
Которые когда-либо смогли собрать,
И уехать в удовольствие, уехать...
Край банджо, край скрипки
(Cote banjo, cote violon)
Я родился в городе, где всё высокое,
Под пятьюдесятью звёздами флага,
Моё детство играет где-то в ночи
На площадке пожарной лестницы...
Но в пятнадцать лет я был во Франции:
Вечера танцев, первые поцелуи;
Первое место ― по-английски,
Первая любовь ― по-французски.
Край банджо ― это всегда Сан-Франциско Бей,
Край скрипки ― всегда Париж в мае,
Край здравого смысла я ощущаю иногда в другом месте,
Но край сердца ― здесь.
И я люблю край банджо ― большие клятвы на небоскрёбе,
Край скрипки ― маленькие ужины при свечах,
Край девчонок для меня везде одновременно,
Но край тебя ― здесь.
Некоторые едут в Канны, чтобы завершить свою жизнь,
Другие обосновываются в Калифорнии;
Но, когда настанет час уходить на покой,
Я буду, вероятно, очень раздосадован.
Разве что соберусь я, быть может, провести весело
Свою отставку на совсем белом паруснике
И проживать спокойные дни
Посреди неба Атлантики.
Край банджо ― это всегда Сан-Франциско Бей,
Край скрипки ― всегда Париж в мае,
Край здравого смысла я ощущаю иногда в другом месте,
Но край сердца ― здесь.
И я люблю край банджо ― большие клятвы на небоскрёбе,
Край скрипки ― маленькие ужины при свечах,
Край девчонок для меня везде одновременно,
Но край тебя ― здесь.
И я люблю край банджо ― это всегда Сан-Франциско Бей,
Край скрипки ― всегда Париж в мае,
Край здравого смысла я ощущаю иногда в другом месте...
Что ты делаешь со мной?
(Qu’est-ce que tu fais de moi?)
Что ты делаешь со мной?
Я не узнаю себя больше,
Мне нравилось жить до тебя,
И я не видел большего.
Что ты делаешь со мной?
Мне плевать на всё,
И я без ума от тебя
Теперь, когда ты как сумасшедшая.
Вечернее виски ― и больше надежды,
Утренний кофе ― и ― печали;
Потребность в тебе, желание пустоты,
Не замечать даже приближения завтра;
Я пойду этой ночью опустошать
Бары, полные шлюх,
И: «За твоё здоровье».
Что ты делаешь со мной?
Я не узнаю себя больше,
Мне нравилось жить до тебя,
И я не видел большего.
Я снова хочу увидеть тебя в своём сне,
Ты всегда там до моего пробуждения,
Нежная иль злая, кошка или собака,
Любви я питаю к тебе меньше, чем ненависти,
Но ― посмотри на меня, как следует посмотри:
Разве имеет кто-то право
Уничтожать кого-то?
Что ты делаешь со мной?
Я не узнаю себя больше,
Я был свободен до тебя,
Я не таков больше.
Что ты делаешь со мной?
Одной несчастной любовью больше,
Одним несчастным из-за тебя,
Который не хочет верить,
Что привыкает,
Привыкает,
Привыкает...
Идеальная женщина (Ангелина)
(La femme ideale (Angelina))
Ты, которая не совершенна,
Цветок зла,
Быть может, самый красивый,
Ты ― идеальная женщина,
У тебя есть все недостатки земли,
Ты говоришь слишком быстро или наперекор,
Но из всех женщин
Я предпочитаю именно тебя.
Ангелина, я знаю слишком сентиментальных,
Которые окружают нас банальной любовью
Вселенной без звёзд;
Ангелина, я знаю их множество, я не знаю,
Искренни ли они, я верю только тебе,
Они красивы, а я вижу тебя, я вижу именно тебя.
Ты, которая не совершенна,
Цветок зла,
Быть может, самый красивый,
Ты ― идеальная женщина,
У тебя есть все недостатки земли,
Ты говоришь слишком быстро или наперекор,
Но из всех женщин
Я предпочитаю именно тебя.
Ангелина, между адом и раем
Ты всё заставляла становиться для меня сумасшедшим,
Ты воровала у меня моих друзей,
Ангелина, для тебя нет поистине ни закона, ни морали;
Сердце муравья, голова цикады,
Но ты--идеальная женщина, идеальная женщина.
Ты, которая не совершенна,
Цветок зла,
Быть может, самый красивый,
Ты ― идеальная женщина.
Самая главная женщина в моей жизни
(La premiere femme de ma vie)
Самая главная женщина в моей жизни ―
Я не сразу её увидел;
Я видел только, что она была милой,
Что, когда я немного повзрослел,
Она водила меня в музеи,
Иногда на Концерт Колонн,
Где её милый маленький человечек
Делал вид, что развлекается.
Она пела, моя мать,
Она пела часто
Песни вчерашние,
Песни минувшие.
Самая главная женщина в моей жизни
Привела меня однажды в школу,
Укутанного в шарф,
Вооружённого лакированным портфелем.
Я узнал добро, зло,
Точки над «и», над gole,
Порой было очень одиноко
Второму мужчине мамы.
Она пела, моя мать,
Она пела часто
Песни вчерашние,
Песни минувшие.
Самая главная женщина в моей жизни, ―
Я оставил её, чтобы стать человеком.
Это всегда осеннее утро,
Когда дети уходят от постели;
Это всегда дождливое утро,
Часто для другой женщины.
Она пела, моя мать,
Она пела часто
Песни вчерашние,
Песни минувшие...
Noisette и Cassidy
(Noisette et Cassidy)
Я жил во втором, а она ― в четыре тысячи двухсотом,
Я возле пустыни, а она ― на берегу океана.
Она была хороша со своими веснушками,
Она выходила из школы в четыре часа.
Мы делили мороженое, пили содовую;
Нам было двенадцать лет, любовь делала свои первые шаги
Маленьких прощальных поцелуев на Голливуд-бульваре,
А потом я возвращался к себе, чтобы говорить об этом в своей гитаре.
Она была Noisette, а я был Cassidy,
Для нас была вся Калифорния
Песчаных дорог и пляжей для великанов;
Мы были друг у друга, это без помех продолжалось до более чем тринадцати лет.
Я представляю, что она далеко от наших запрещённых игр,
И что Noisette забыла своего Cassidy.
Я вспоминаю об этом и, довольно хорошо, её лицо,
Но не раньше, чем своё детство и его пейзажи.
Она была Noisette, а я был Cassidy,
Для нас была вся Калифорния
Песчаных дорог и пляжей для великанов;
Мы были друг у друга, это без помех продолжалось до более чем тринадцати лет.
Она была Noisette, а я был Cassidy,
Для нас была вся Калифорния
Песчаных дорог и пляжей для великанов...
Девица бесчестья
(La demoiselle de deshonneur)
Она стояла на панели возле церкви;
Там были кюре, которые молились на улице;
У неё было двадцать лет верной службы,
Двадцать лет большой жизни и малого целомудрия.
Я в то время ходил на исповедь
Каждую среду в семь с четвертью часов;
Я был последним для разговора о заднице,
И, если я думал об этом, это было случайно.
Моя девица бесчестья,
Моя первая любовь четверти часа.
В ту среду я был раньше;
Я сбежал с курсов французского,
И шёл снова очистить себе совесть,
Когда я услышал: «Иди, мой козлёнок».
Один взгляд вперёд, один взгляд назад, ―
Я был единственным козлёнком в ста лье вокруг.
Тогда я пошёл, совершая свою молитву;
Я хотел заняться апостольством, а занялся любовью.
Моя девица бесчестья,
Моя первая любовь четверти часа.
Моя девица бесчестья,
Моя первая любовь четверти часа.
И это так глупо, в этой камере-обскуре,
В этой комнате без радости, без цветов на шторах;
Там я получил первую рану,
Оставил своё детство на вешалке.
Можно мечтать о лучшем для своей великой премьеры
Солнечных закатов или полей ландышей;
Я пожал лишь три «Отче Наш»,
Две минуты сожаления, «ноль» по французскому...
Моя девица бесчестья,
Моя первая любовь четверти часа,
Моя девица бесчестья,
Моя первая любовь четверти часа...
|
