50 лет назад

Alexander

Anatol, спасибо за Ваш комментарий!
Я тоже размышлял над этим и не был до конца уверен в своей версии.
Основывался не на прямых, а на косвенных фактах.
Как то - страничке Ива Роша на этом сайте:
https://secondhandsongs.com/artist/113781
- предположении, что мелодия была привезена Джо с Таити и окончательно доработана Джо перед записью.
В противном случае, если бы она родилась в голове у Джо, то не совсем понятно, какой вклад мог привнести Ив Рош.
- приветствии Джо друзей-таитян на обложке альбома (видимо для этого вклад Ива Роша в создание песни должен быть довольно значительным).
- возможной схожести мелодии в какой то степени с какими-то таитянскими ритмами (после прослушивания некоторых других музыкальных фрагментов).
Хотя музыка Vade Retro во многом схожа и со стилем сочинений Джо, как для себя, так, например, и для Карлоса.
В общем, мой вывод возник во многом интуитивно, тем не менее более корректным было бы указать, что это плод совместного творчества Джо и Ива Роша, не расставляя приоритетов,
т.к. докопаться до истины видимо не представляется возможным.

Еще, кстати, вспомнил самое главное.)
Пару лет назад мне где-то в интернете попалась информация, что оригиналом песни Vade Retro была песня Ива Роша под названием Somi Somi. Я это отметил в своих записях, а страницу в интернете почему то не сохранил.
Сейчас перед публикацией этого материала про альбом, я просто обыскался ее в интернете, но так и не смог найти...

Alexander

Перевод заметки из журнала TV Hebdo n2 - Decembre 1974
JOE DASSIN prefere le golf a la mode retro
Джо Дассен предпочитает гольф моде ретро

Джо Дассен, которого вы видите с прошлого понедельника на ТВ шоу MIDITRENTE, улыбается,
хотя ему пришлось прервать чудесный отпуск, который он проводил на Таити,
чтобы не пропустить встречу с Даниэль Жильбер (Прим.: Danièle Gilbert – ведущая шоу).

Фото из журнала Tele 7 Jours n780

«Не могло быть и речи, чтобы я нарушил данное ей слово», говорит он,
«Но все же ... вернуться в серость Парижа, когда мы наслаждались солнцем Таити, очень тяжело…
И это лишает вас вдохновения.

Я бы с удовольствием написал и другие песни в жанре "Vade retro"
Эта песня "Vade retro" не о дьяволе, которого изгоняет Джо,
хотя сатанизм в настоящее время очень популярен,
(Прим.: Vade retro, Satana (с лат. — «Иди прочь, Сатана») — латинское крылатое выражение)
а речь о так называемой ретро-моде, которую он считает нелепой и анахроничной.

Тем не менее (и это может показаться удивительным),
когда он "шарит" среди торговцев на блошином рынке
с живым интересом к различным предметам и мебели,
которые были в обиходе еще у его бабушек и дедушек.
И все это для обустройства виллы в западном пригороде Парижа.
(Прим.: Видимо речь идет о доме, к строительству которого Джо приступил в Фешероле.)

Опять же, «не ищите полдень в четырнадцать часов» и не думайте,
что Джо предпочитает уехать из Парижа из-за загрязнения и шума.
Это потому, что в этом пригороде, который он уже называет "своим уголком",
было построено поле для гольфа.
А гольф, которому он приписывает свою форму и тонус, - нескрываемая страсть Джо Дассена.

Alexander

Перевод заметки из Tele 7 jours n766
Tahiti a envoûté Dassin
Таити околдовал Дассена –

своим небом или танцовщицами? пляжами или кокосовыми пальмами?
Мы не знаем. Но факт остается фактом:
Джо Дассен теперь думает только о Таити.
С тех пор как он открыл для себя Полинезию,
он только и мечтает о том, чтобы поехать туда жить.
Он даже уже купил себе собственный пляж
на маленьком острове Тахаа (Tahaa) и построил там фаре.
Местный дом, который для туриста с континента то же,
что нормандский коттедж для парижанина.

Salut les copains n152

Но Джо вынужден снова вернуться во Францию,
чтобы спеть в конце декабря в шоу Ги Люкса (Guy Lux) French Cancan (26-12-1974).
Название песни говорит само за себя - Si Tu T'appelles Melancolie..

(Предлагаю вниманию видео, которое в свое время предоставил участник форума Berliaev)
http://www.joedassin.info/ru/forum/viewtopic.php?p=12716#12716

Всех с Наступающим!

More

Alexander! Огромное спасибо за очередные публикации в этой рубрике.
Как всегда, всё очень интересно. Раскладываются по полочкам факты биографии Джо!
Спасибо!
Надо же: в этом году 75й год будет.
А потом, ещё 5 лет ... и 80й...
Но ещё впереди 5 лет жизни Джо, его творчества!

Alexander

Перевод публикации из журнала Salut Les Copains №150 (февраль 1975 г.)
JOE DASSIN CHOISIT DE VIVRE A LA CAMPAGNE
ДЖО ДАССЕН ВЫБИРАЕТ ЖИЗНЬ В ДЕРЕВНЕ

У певца есть только один способ добиться успеха: уехать жить в Париж.
А когда певец добился успеха, он хочет сделать только одно: уехать жить в деревню.
Джо Дассен, много лет живущий в Париже, только что принял важное решение:
он собирается построить дом своей мечты на лоне природы, к западу от Парижа.
Джо сам нарисовал планы своего будущего дома, который, судя по модели,
не будет лишен ни размера, ни очарования.
Как видите, в силуэте дома умело сочетаются французский и американский стили.
Но прежде всего Джо хотел, чтобы дом был практичным и приятным.
Поэтому он выделил целое крыло для своей профессиональной деятельности:
офис, студия звукозаписи, музыкальная комната и т. д.
Что касается досуга, то ему пришла в голову блестящая идея:
Джо построит большой бассейн, доступный через эркер в гостиной,
который летом можно полностью открыть с помощью раздвижного стеклянного навеса.
Этакий гаджет в стиле Джеймса Бонда!
Еще одна идея: у гаража будет два выезда, то есть вы сможете въезжать с одной стороны
и выезжать с другой без необходимости маневрировать, что сэкономит время, когда вы торопитесь.
Джо Дассен, который за десять лет ни разу не совершил ни одной скандальной траты
(он не помешан на спортивных машинах и не содержит двор из двадцати человек),
впервые «разбивает» свою копилку.

Этот фантастический дом представляет собой кульминацию его жизни,
и мы уже можем представить, что он пригласит туда всех своих друзей.
Скоро S.L.C. расскажет вам больше о «новой жизни» Джо Дассена.
Ведь это правда, что Джо, после десятилетия хитов и профессиональных ограничений
стремится к более спокойной, упорядоченной жизни.
Но не к жизни без музыки, будьте уверены.
Даже если Джо будет уезжать жить на Таити на несколько месяцев в году (как он уже объявил),
он будет продолжать делать отличные записи.
Может быть, в таитянском стиле!

А пока он бодро вернулся в чарты с новым альбомом.
Для этой записи он воссоединился со своими верными спутниками:
лириками Пьером Деланоэ и Клодом Лемелем,
а также британским дирижером оркестра Джонни Артеем.
Среди всех композиций выделяется - «Mélancolie», которая часто звучит в эфире.

----

Вот что о начале строительства дома рассказывает Мариз в книге «Дорогой Джо Дассен».
Перевод первой части главы LA MAISON DE FEUCHEROLLES (Дом в Фешероле)

В 1974 году, после шести счастливых лет жизни на улице д'Ассас,
нам пришлось смириться с фактами: квартира стала слишком маленькой
и, прежде всего, слишком напоминала о трагедии Джошуа.
Однажды вечером Джо сказал мне:
«Мариз, я думаю, что лучшим вариантом для нас было бы
жить в большом доме рядом с полем для гольфа».

И вот я приступила к утомительной работе по осмотру домов.
Многочисленные разочарования постепенно гасили мой энтузиазм.
Однако, осматривая не представлявший интереса дом в Сент-Жемме (Sainte-Gemmes), к западу от Парижа,
я заметила великолепный лес на краю участка.

Вечером я объясняю Джо, что мы никогда не найдем то, что хотим,
и что выходом из положения будет покупка участка земли для строительств дома.
Джо соглашается.
Я тут же позвонила агенту по недвижимости, чтобы сообщить ему о нашем решении,
и вскользь упомянула Сент-Жемм.
Жизнь иногда преподносит необычные сюрпризы.
На следующее утро он позвонил нам:
«У меня в офисе сидит джентльмен, который хотел бы продать свою собственность.
Она находится в Сент-Жемме, но я не знаю, как далеко она расположена от леса,
о котором вы мне говорили. Не хотите ли вы приехать и посмотреть его сегодня днем?»

Подъехав к дому, я увидела знаменитый лес совсем рядом...
И у дома есть терраса на крыше.
Джо говорит мне: «Я хочу дом с настоящей крышей».
Второй сюрприз - хозяин говорит нам: «У дома три гектара, два из которых - лес».
Это был «наш лес»!
В итоге мы пришли к соглашению: он продаст нам лес, а дом оставит себе.
Мы нашли знакомого архитектора, который приехал посмотреть участок
и заявил, что мы без проблем сможем построить большой дом.
Он ошибался: потом была проблема на проблеме.

***

У Джо была конкретная идея: он знал о превосходном доме в Лос-Анджелесе и хотел такой же.
Он описывает его Марку, архитектору, который через некоторое время восклицает:
«Но я же прекрасно его знаю!»
Марк несколько лет работал архитектором в Калифорнии.
Джо хочет, чтобы между комнатами были разные уровни.
В итоге у нас везде были лестницы: большие, средние и маленькие.
После долгих обсуждений мне удалось избавиться от некоторых из них.
Но Джо нужны его лестницы, и они у нас будут.
После этого архитектор разработал план великолепного дома,
вернее, трех соединенных между собой домов.
Нам не будет тесно: шестьсот квадратных метров жилой площади.
Впечатляющие подвалы: гараж для машины и двух машин музыкантов; огромный винный погреб; студия.
Запланирован бассейн, наполовину в доме, наполовину в саду:
раздвижная стеклянная крыша с электроприводом позволит использовать его и зимой, и летом.
В главном доме, на первом этаже:
прихожая, большая гостиная с мезонином, спальня для гостей с ванной комнатой, библиотека, столовая, огромная кухня, прачечная,
все выходят на большую террасу в саду.
На втором этаже: наша спальня с ванной комнатой для Джо и одной для меня,
а также будуар, две гардеробные, две детские спальни с ванными комнатами и мини-кухня.
В «доме Джо»: кабинет для него и секретаря, мини-кухня (для кофе!), студия звукозаписи
и, наконец, мезонин, чтобы «держать авторов под рукой».

Когда мы жили на бульваре Распай, то мы бы были бы без ума от счастья поселиться в домике прислуги:
две спальни, ванная, оборудованная кухня, гостиная с террасой.

Чтобы легче было следить за работой, мы продали нашу квартиру на улице д'Ассас
и сняли дом на поле для гольфа в Сен-Ном-ла-Бретеш (Saint-Nom-la-Bretêche), в двух километрах от участка.
У Джо слишком много дел с его работой, так что мне придется обо всем позаботиться.
Я окажусь «архитектором-декоратором» и «менеджером стройки», что меня не радует.
Но я еще не знаю, что это продлится два с половиной года!

Мы с Джо закладываем первый камень в присутствии мэра Фешероля и архитектора.
Когда строители копали фундамент, то обнаружили, что земля глинистая.
Пришлось сделать дренаж и поставить сваи, чтобы поддержать дом.
Мы начали отставать от графика. Но еще даже не на что было посмотреть!
Не успели заложить фундамент, как подрядчик подал заявление о банкротстве
и исчез за горизонтом вместе с нашими деньгами.
Потребовалось три месяца, чтобы найти другого,
который согласился взять на себя незавершенные работы.
Все материалы он хранил в подвале.
Долго они там не пролежали: все было разграблено!
Мы купили новые... и начали все сначала...

Что касается плотницких работ, то мне посчастливилось встретиться с таким мастером, как Филипп Мургиарт (Philippe Mourguiart).
Он в восторге от того, что делает каркас, как это делали в XVII веке; он создает произведение искусства.
Джо не любит модерн. Чтобы придать дому старомодность, я рыскаю повсюду:
в антикварных магазинах, на развалах, у торговцев подержанными вещами и даже в частных домах.
Как только я нахожу что-то, что мне нравится, я возвращаюсь к нему, чтобы получить его одобрение.
Я нашла монументальный камин из резного камня и дубовые панели эпохи Людовика XIII из бретонского шато.
За дверями я ездила аж в Лондон.
Для крыши после трехмесячных поисков я нашла старую черепицу в Дижоне.
Джо «зациклился» на плитке в своей ванной. Он хочет, чтобы она была «вот такой»... или «вот этакой»...
После того как я показала ему все виды и цвета, я сдалась; мы сделали ее по индивидуальному заказу.
По мере того как работа продвигалась, Джо радовался, как ребенок, которому подарили красивую игрушку,
и с нетерпением ждал, когда же она у него появится.

Чтобы порадовать его, архитектор сделал большую модель дома.
Она оказалась такой большой, что не пролезла во входную дверь.
Пришлось открыть две французские балконные двери, и модель,
наконец, установлена посреди гостиной.
Джо показывает его всем своим друзьям и с гордостью позирует для нескольких фотографий,
которые появятся в прессе.
Exclamation

Alexander

26 апреля 1975 г. на телеканале TF1 вышла в эфир передача Numero Un Joe Dassin.
В ней Джо исполнил половину песен со своего последнего на тот момент альбома Si tu t'appelles Melancolie,
а также преподнес еще несколько замечательных сюрпризов.

Alexander

К 50-летию самой популярной песни Джо L'ETE INDIEN
в этом месяце об истории ее создания по материалам книг:
"Cher Joe Dassin" (глава L’ete Indien – Жак Пле)
"La vie en chantant" – Пьер Деланоэ
"Раз уж ты хочешь все знать..." - Клод Лемель

Пьер Деланоэ:
L'ete Indien или автор придумывает новый сезон для маньяков погоды

Первый раз я приехал в Нью-Йорк в конце октября.
Было восемь часов вечера, было темно, и к удивлению,
которое охватывает путешественника после приземления,
в аэропорту Кеннеди стояла тяжелая и влажная жара,
совершенно непривычная для европейца, каким был я.

Мне сказали, что этот сезон носит название «L'ete Indien»,
последний спазм прекрасных дней, которые уходили,
заставив немного сожалеть о последнем подарке цвета и тепла.

«L'ete Indien», я нашел это выражение довольно красивым,
не получив объяснения относительно его происхождения.
Я полагаю, что еще первые эмигранты, тоже удивленные,
окрестили этот поздний сезон «L'ete Indien».

Перед 1975 годом Джо Дассен переживал непростой,
я бы даже сказал трудный период, который
неизбежно следует за долгими годами растущего успеха.
В наше время не стоит принимать удары судьбы слишком спокойно
или излишне хладнокровно, каток жизни крутится
и может раздавить слабых и нерадивых.
Джо не из тех, и его беспокойство выражалось в возросшей требовательности к тем,
кто пишет слова его песен, то есть к Клоду Лемелю и ко мне.

Был май 1975 г., и нужно было подготовить следующий сингл,
обычно они записывались дважды в год,
тогда это был летний сингл.

(продолжение следует)

Alexander

Жак Пле:

Каждую среду я ходил в Художественный комитет CBS,
чтобы дать свой «знающий и компетентный» совет в качестве художественного консультанта
по всем новым альбомам, которые должны быть выпущены.
В моем контракте было сказано:
«Если бы я не был в Париже, мне бы не пришлось туда приехать».
Неделю назад меня там не было.

И в эту среду, 7 мая 1975 г., я не испытывал особого энтузиазма по поводу участия.
Как всегда, в этих болезненных случаях я заговорил сам с собой:
«Жако, будь разумным: иди в CBS, чтобы выполнить свой долг!»
Я прислушался к себе и последовал этому хорошему совету.
(Вы поймете почему, если у вас хватит смелости пойти дальше).
Начало работы этого комитета было долгим и скучным.
Речь шла только об итальянской пластинке, спетой на английском, «Africa».
Они слушали ее на прошлой неделе и бесконечно обсуждали,
когда и как они собираются издать ее во Франции.
Я в отчаянии посмотрел на часы.
Именно тогда президент попросил послушать ее еще раз.

«Но, господин президент, вы слышали это раньше!»

Президент (упрямо): «Неважно. Дважды лучше, чем однажды».

Они поставили «Африку» еще раз. "Ла-ла-ла-ла-ла-ла" ...
Я подпрыгнул ... "Я хочу эту песню для Джо!"
Все оцепенели, потому что хотели опубликовать только итальянскую пластинку.
Беру диск ... и ухожу.
В вестибюле CBS я звоню Джо:
«Сейчас приеду. У меня невероятная вещь, которую ты должен послушать».
Через тридцать минут я уже в Фешероле.
Джо ставит пластинку на свой проигрыватель и тут же говорит мне:

«Вы правы! Это фантастика! ...
Но песня плохо «сшита». Придется распороть и заново сшить».

Надо объяснить, что песня, как и дом, строится определенным образом:
вступление, первый куплет, припев, второй куплет, оркестровая связка и т.д.
В соответствии с порядком, который мы принимаем в этой конструкции,
мы получаем осечку или хит.
И должен сказать, что я никогда не видел такого искусного "кутюрье", как Джо,
чтобы "подгонять и надевать".

В следующую субботу у нас назначена запись в Лондоне.
Я сейчас же звоню Джонни Артею в Лондон:
"Джонни, ты написал все аранжировки? "
"Все, кроме одной".
"Хорошо! Брось ее. Мы заменим ее новой песней."
"Где она?"

Надо немедленно передать диск Джонни, чтобы он успел написать свою аранжировку.
Мариз, всегда готовая оказать услугу, предлагает первым утренним самолетом доставить посылку в Лондон.
В то же время Джо созывает своих постоянных соавторов, Пьера Деланоэ и Клода Лемеля.

(продолжение следует)

Alexander

10-11 мая 1975 г.

Пьер Деланоэ:

Мы с Клодом поехали в Довиль на небольшой уикенд-семинар.

В это время года очень тихо у моря, климат хороший, и атмосфера дружелюбная.
Мы энергично ищем интересную тему для этого времени года.
Надо сказать пару слов об этом "летнем хите", о котором мы регулярно слышим.Очевидно, что речь может идти только о любви и что она должна иметь медленный,
ностальгически-меланхолико-сентиментальный ритм. Это достаточно легко сделать, когда тебя не волнует оригинальность,
ты просто должен использовать несколько ключевых слов:
солнце, небо, море, песок, танцы и т.д.
Но когда ты пишешь уже давно и каждый год получается несколькихдесятков потенциальных хитов, когда ты пишешь для такого певца, как Дассен, у которого есть тонкий вкус,
и зная, что его публика состоит не из идиотов; наконец, когда у тебя есть собственная репутация, которую нельзя уронить, это сложное дело.

Мы были в разгаре "мозгового штурма", когда Джо, который больше не мог оставаться в Париже, решил присоединиться к нам, чтобы помочь рождению нашего произведения.
Его присутствие иногда полезно, так как позволяет нам сразу же сопоставить наши идеи с его. Но это также раздражает, потому что мы чувствуем, что он напряжен, и это своего рода препятствие на пути к свободе, необходимой для созидания.
Когда знаешь, что он очень привередлив и разборчив в словах из-за своего американского происхождения, которое не позволяет ему произносить все, то понимаешь, что наша работа была довольно сложной.
Тем не менее, нам удалось написать довольно приятную вещь,
которая говорила о грустном вальсе, музыкантах, короткий текст, который показался нам интересным.
Джо это не нравится, и он резко об этом говорит. Следует бурная реакция авторов: "Ты сам не знаешь, чего хочешь. Отлично! Или сочиняй сам или отстань!"

Тогда великий трагик, который все еще дремлет в певце, внезапно просыпается, и мы видим очень красивую мелодраматическую сцену, в которой речь идет о том, чтобы сломать его карьеру, высмеять его в глазах его звукозаписывающей фирмы, с которой он находится на этапе подписания нового контракта.
Голос срывается, тонет от зарождающихся слез, патетика раздувается до того, что нам остается только безмолвно и ошеломленно наблюдать за происходящим. И, наконец, в движении, достойном Тальма (François-Joseph Talma) или старшего Коклена (Benoit-Constant Coquelin), певец выходит, бросая нам: "Я иду к морю».
Уже полночь, и в этот момент такое заявление приобретает трагический характер. Наше богатое воображение рисует нам Джо Дассена,
колеблющегося на краю пирса и медленно входящего в очищающие волны, которые стирают все заботы творения и поглощают создателей.

Что ж! Остается только разорвать нашу работу. Это наша проблема, мы не сможем заставить это спеть упрямца Джо Дассена.
Через час он возвращается успокоенным, на следующее утро уезжает в Париж, взволнованный в десять раз больше, чем раньше. За это время мы с Клодом продолжили наши исследования.

Итак, нам предоставили песню под названием "Африка", итальянского происхождения, которую авторы написали на английском языке. Мы понимаем, что речь идет о чернокожем американце, который обращается к своим африканским братьям, объявив о своем возвращении на землю своих предков. Тема интересна и вполне соответствует моему убеждению, что некоторые чернокожие американцы, родившиеся в западной цивилизации, должны помогать африканцам в их культурном и экономическом развитии.
Но эта тема совсем не подходит к музыке. Это слишком серьезно и не имеет отношения к зрителям летних шоу.Надо искать что-то другое.

Меня часто спрашивали, как строится мое сотрудничество с Клодом Лемелем. Все очень просто, мы говорим что-нибудь, каждый по очереди или вместе, пока не договоримся о начале. Потом пинг-понг, удар одного, удар другого. Бывает даже, что мы находим одновременно одну и ту же фразу. Вдвоем вряд ли можно оставаться совершенно без идей.
К тому же мгновенная критика друг друга мешает одному ошибиться.
Клод Лемель очень молод, и он, на мой взгляд, самый одаренный в своем поколении. У него есть воображение, стиль, юмор и живость ума, которые являются четырьмя столпами великого лирика.
Я прекрасно ладил с ним, и наша совместная работа доказала свою эффективность. Этот союз возник из почти неизбежной необходимости объединиться против требований исполнителя,требований, которые должны были бы сломить моральный дух авторов. Вдвоем мы лучше защищаемся, подбадриваем друг друга, утешаем друг друга.
Это долго и трудно написать двенадцать песен на большую пластинку.
Хотя в действительности это и не слишком много.
Для многих, кто пишет мне, задаваясь вопросом, как поставить ногу в стремя в этом маргинальном ремесле, я приведу наш пример. Мы проходили прослушивания в кабаках, на конкурсах, встречались там с людьми, а когда у нас есть талант, то постепенно, от нитки к игле доходим до важных персон, которые могут что-то сделать для вашей карьеры. Мы оба прошли по этому пути.

Для «L'Ete indien» я начинаю текст в виде разговора на музыкальном фоне.
Для Джо такой формат будет впервые.
И когда я пишу, не знаю почему, я говорю о «L'Ete indien»,
не обращая на это внимания, и Клод тоже, кстати.

(продолжение следует)

Alexander

10-11 мая 1975 г.

Клод Лемель:

Пьер - настоящий счастливчик, Лаки Люк по части песен, рвется с места в карьер.
Как опытный водитель, он жмет на газ:
поскольку исходный текст начинается со слов You know… - он пишет: «Знаешь…».
Простые и ясные слова выстраиваются легко:
«Мы шли с тобой по пляжу, немного похожему на тот, где я сейчас.
Там это время года называют «L'Ete Indien"…»
Он написал эти последние слова, почти не задумываясь, спонтанно,
вспомнив, как в Нью-Йорке один таксист рассказывал ему об этом магическом сезоне.
Я принимаю эстафету и прибавляю, используя мой обожаемый контрапункт:
«…но оно было просто нашим».
Он продолжает:
«В своем длинном платье… ты была похожа на акварель Мари Лорансен».

Ба! Она-то тут при чем, спрашиваю я себя… но красиво…
Чтобы не отставать, я прибавляю:
«Прошел год, век, вечность».
И, не сбавляя темпа, иду в атаку на припев:
«Мы уедем, куда и когда захочешь,
И будем любить друг друга,
Когда и сама любовь умрет,
Вся наша жизнь
Будет похожа на это утро…»

Тут я говорю Пьеру:
«Ты здорово придумал это "Бабье лето".
Надо, чтобы в конце припева эти слова как-то повторились».
Он согласен, но тут ниточка рвется.
Если до сих пор текст возникал почти сам собой, с волшебной легкостью,
то на этом этапе всё застопорилось.
Ничего!
В голову лезут глупости типа «Кончилось Бабье лето», «Как красиво Бабье лето», а то и еще похуже…
Мы сходимся на том, что лучше пока сочинить второй куплет,
и вдохновение тут же возвращается.
Фразы текут одна за другой, и скоро всё готово.
Остается эта пресловутая последняя строчка!

Тогда мы решаем расслабиться в салоне талассотерапии.
Когда вы иссякли, надо отвлечься. Творчество не терпит застоя.
Картина совершенно сюрреалистическая: мы оба сидим в паровых камерах, торчат только головы.
Пьер поворачивает свою багровую физиономию ко мне:
- Я придумал!
- Ну, говори!
- Нет, когда выйдем!
- Я сгорю от любопытства!
Он даже не смеется шутке.
Пытка заканчивается:
- «В красках Бабьего лета!»
- Да ты же одну ноту прибавил!
- Наплевать!

Я напеваю про себя. Да, он прав. Долей больше, долей меньше -
мелодии это не вредит, а вот текст действительно "заиграл"!

Пьер Деланоэ:

Песня хорошо выглядит, и мы вполне довольны.
Три четверти пути прошли.
А последняя четверть - самая тяжелая.
Клод возвращается в Париж с текстом под мышкой и спешит к Джо.

(продолжение следует)